Доколе, Господи, доколе,
Глумиться злу позволишь Ты?
Как соизмерить с Божьей волей
Страданья грешных и святых?
Ты, не нуждаясь в оправданьи,
Себя пред нами оправдал:
Кровят истерзанные длани,
Нетленный выстрадан финал.
В час искупления на древо
По воле Бога вознесен:
Застыли ангелов напевы,
Воспрял из ада легион.
Но в третий день, когда ко гробу
Спешили жены, Ты воскрес.
Змей проиграл.Срывая злобу,
Бесчинства учиняет бес.
Доколе, Господи, доколе
И долготерпишь, и смирен?
Ты ждал любви по доброй воле -
Мир учредил синедрион.
И я как все. Сужу и маюсь,
К сомненьям ухо приложив.
Бреду дорогою в Эмаус:
"Распят...воскрес?" "Я здесь! Я жив!"
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.